Интервью с Димой Кузьминым, "Чёрным Лукичом".
ВС: Если сравнивать Черный Лукич образца 87-го года, запись, сделанную с Летовым "Кончились патроны" и последний альбом "Навсегда", то можно заметить, мягко говоря, серьезное изменение. Тот ЧЛ более злой, этот более добрый. Как это можно объяснить, как изменение времени, эпохи, как изменение мировоззрения лидера группы или чем-то еще? Что повлияло на изменение направления?
ДК: Взросление на 12 лет. Тогда был юношеский максимализм. Сейчас более осмысленное отношение к творчеству. По моему убеждению, таким злобным экстремизмом, если ты хочешь что-нибудь в жизни изменить к лучшему, ты ничего не добьешься. Должен быть достаточно вдумчивый подход, обращаться к сердцу человека, к его душе, тогда может быть что-то изменится в людях и в нашей жизни.
ВС: На такое переосмысление что-то наложилось? Что стало следствием такого пересмотра взглядов? Какие вещи за эти 12 лет повлияли? Можно обозначить какие-нибудь вехи этого пути?
ДК: Во-первых, достаточно серьезное разочарование вообще в людях, которые пошли за нами и за той же самой Гражданской Обороной. Потому что я сейчас, допустим, не вижу в общей массе поклонников армии Гражданской Обороны серьезных людей, которые серьезно относятся к жизни. Их я вижу единицы. На 90% это люмпен-молодежь, более бандитского направления, чем люди, думающие о жизни всерьез, какими были мы, когда начинали в середине 80-х.
ВС: То есть раздражает неадекватность публики?
ДК: Да, естественно. У Игоря Федоровича, скажем, в песни вложен смысл гораздо более глубокий, чем из них выносят его слушатели.
ВС: Получается, что они улавливают только самый поверхностный слой?
ДК: Да, конечно.
ВС: А с песнями Черного Лукича та же ситуация происходила?
ДК: Происходило то же самое, но сейчас я добился более адекватного восприятия своих песен.
ВС: Они стали менее глубокими для того, чтобы их могли воспринимать все?
ДК: (смеется) Нет, просто их форма стала больше соответствовать их содержанию, поскольку песни в то время мои, скажем, в большей своей массе были достаточно добрыми, но злобно сыгранными. А сейчас добрые песни поются по-доброму, и соответственно людям легче их воспринимать.
ВС: А как сейчас вы оцениваете ту публику, которая приходит на концерт? Вы достигли желаемого результата? Произошло качественное изменение?
ДК: Безусловно. Если выступаешь в каком-то городе первый раз, еще бывают накладки, приходят люди, думая, что это все еще Черный Лукич 87-го года. Но достаточно приехать в это место второй раз, уже, как правило, люди если и приходят те же самые, то они уже знают, что будет и уже готовы это воспринимать. И со временем у нас складывается публика, которая воспринимает ту музыку, которую мы сейчас делаем, заново, уже по-другому.
ВС: Я в свое время воспринял ту музыку, 87-го года, именно как панковский подросток. Прослушав сейчас последние альбомы, я это воспринял совершенно по-другому, как другую вообще группу. Но что-то осталось, что-то прошло красной нитью через все творчество. Что это, и как это можно определить? Ведь не изменилась же сущность кардинально?
ДК: Скорее форма меняется. Я так скажу, одним из событий, из тех, которые вообще изменили очень сильно мою жизнь, это было в 9-м или 10-м классе, когда я посмотрел фильм "Старший сын" по Вампилову. Вообще, Вампилов это мой любимый писатель, драматург. Настолько для меня был глубоким потрясением этот фильм. Стал для меня номер один, как и книга, в моей жизни. И после этого мне, ну, грубо говоря, стало стыдно быть плохим.
ВС: Но после этого была и запись с Летовым злобная...
ДК: А в то время даже хороший человек должен был быть таким, именно какими мы были тогда. Другое дело, что, может быть, сейчас это выглядит по-другому, а в то время было достаточно жесткое давление социума и любое проявление какой-то мягкости воспринималось как проявление слабости. Сейчас же я могу позволить себе не надевать эту маску злобности.
ВС: Тогда, как итог к вышесказанному, можно ли сказать, что группа имеет какое-то мировоззрение, которое можно сформулировать?
ДК: Дело в том, что понятие группы появилось у нас только сейчас. У меня музыканты достаточно свободомыслящие люди, в чем-то могут быть со мной не согласны, поэтому я буду говорить только от своего имени. Мировоззрение, безусловно, существует, и по большому счету оно не особенно изменилось. Я в свое время считал, что панк - это прежде всего предельная искренность и открытость, отсутствие артистизма, если речь идет о панк-роке. Но с тех пор, вот я сейчас смотрю, то, что находится сейчас на панк сцене, Король и Шут, Тараканы и прочее, это же практически сплошная игра, сплошной артистизм. О какой-то искренности и неподдельность говорить нельзя. И поэтому панком, в том понятии, в каком я был в 87-м году, - я им и остался. Другое дело, что сейчас это никем кроме меня панком не воспринимается.
ВС: А можно сделать поправку на то, что здесь центр, Москва, здесь по-другому все воспринимается. Здесь панк такой, деформированный западной масс-культурой. Bолее аутентичный панк сохранился в Сибири, которая менее затронута влиянием вражеских культур. Можно ли, говоря о панке, подразумевать, скажем, Сибирь?
ДК: Может быть. Но в этом смысле я скажу тогда, что это больше Теплая Трасса барнаульская или Инструкция по выживанию тюменская, Чернозем. Вот может быть они сумели сохранить и форму, достаточно близкую к тому, как это было в 80-е годы и суть, неподдельность истинного панка, она осталась. Но для меня эта форма не интересна сейчас...
ВС: Форма панка?
ДК: Ну, она существует, когда это оправданно. Допустим, даже в том же последнем альбоме "Навсегда" есть песня "Последняя война", которая является в чистом виде панком. И по форме. Но это далеко не какой-то довлеющий принцип. Мне не интересно сейчас концептуально звучание группы, мне интересна концепция песни. Я ищу музыкальную форму песни исходя из ее сущности. Если эта песня требует какого-то очень лирического подхода, я не буду на нее надевать искусственную маску, нагнетать панковского звучания. Если песня на самом деле жесткая, она будет звучать как панк-рок. В любом случае, я не хотел бы себя ограничивать стилями. Я называю это - Новая Народная Музыка.
ВС: А еще я слышал от музыкантов группы термин Сибирская Народная Музыка.
ДК: (смеется) Ну, Сибирская Народная Музыка - это больше подходит ансамблю Дубравушка...
ВС: Может современная Сибирская Народная Музыка как раз и должна так звучать, как Черный Лукич?
ДК: Но тогда все-таки Новая Сибирская Народная Музыка. Потому что у нас существует традиционная Сибирская Народная Музыка, а то, что мы делаем, не в том плане, что это вышло из народа, а в том плане, что это близко, как я считаю, людям, которых мы называем народом.
ВС: Вы сейчас упомянули Вампилова, а каких режиссеров смотрите и каким фильмам вообще отдается предпочтение?
ДК: Только отечественный кинематограф. Да все что угодно, Хейфец, Гайдай - ранние фильмы, Берман, который снял "Хроника пикирующего бомбардировщика" в частности. Из современных, Кира Муратова, единственный режиссер, который делает хорошие фильмы.
ВС: На кассетах "Девочка и рысь" и "Будет весело и страшно" можно прочитать, что группа Черный Лукич входит в объединение "Тихий Театр", "Планетарное сибирское искусство" - место действия Сибирь. Это какой-то отдельный проект, он развивается?
ДК: Это где-то в течении двух лет существовала такая общность музыкантов, достаточно прочная, из группы "Тихий Театр", такой этнической, из Новосибирского Академгородка, из нашей группы, из нескольких барнаульских проектов - Театр Состояний. В какой-то мере туда входили Слава Кобзарь, группа Дядя Го. У нас были совместные акции, фестивали в городе, "Песни неба и земли". Был передвижной фестиваль "Песни неба и земли", когда мы три недели ездили по горному Алтаю и давали концерты. Но я не был идеологом. Это был такой человек, Александр Кувшинов, который всю эту идеологию проводил, но она мне была близка, в том плане, что это было интересное философское течение. Ну а сейчас, в последние два, три года мы как-то друг от друга отдалились.
ВС: А какие коллективы близки сейчас группе?
ДК: Из столичных, Москва/Питер, это, наверное, Саша Чернецкий (Разные Люди) из Питера, из Москвы, трудно сказать, но возможно Умка и Броневичек, Ник Рок-н-ролл и Третьи Души. Из Сибирских - тюменский Чернозем, из барнаульских Дядя Го, Настя Артемова и Слава Кобзарь.
ВС: А Инструкция по выживанию?
ДК: Нет, сейчас нет.
ВС: А такая группа как Кооператив Ништяк?
ДК: Они мне очень близки как люди, но идеологически у нас разница...
ВС: Да, вообще-то у них присутствует элемент мрачного оккультизма...
ДК: Нацизма...
ВС: Хотя сами они открещиваются от нацизма. Мы с Мишей Вербицким брали у них интервью, так они говорят нет, какой там нацизм, первый раз слышим...
ДК: Ну, Кирилл, он своеобразный человек. Как человек, он мне очень нравится, а как философа, я его не совсем воспринимаю... (смеется)
ВС: Вы с ним расходитесь идеологически?
ДК: Да, возможно.
ВС: А идеология Черного Лукича?
ДК: Вообще не знаю, можно ли в данном случае говорить об идеологии. Я излагаю свои мысли простыми вещами, понятными всем - Любовь, Искренность, Открытость.
ВС: Сибирский ландшафт накладывает свой отпечаток на творчество, на мировоззрение? И если да, то что именно этим ландшафтом привнесено, какая-то особая сибирская ментальность?
ДК: Ну, это трудно судить, глядя на самого себя. Но мне кажется, что безусловно накладывает, причем не столько Западная Сибирь, где мы живем, а сколько район Горного Алтая, Восточная Сибирь, Байкал. Там, безусловно, с человеком происходят очень хорошие серьезные изменения. Это что касается музыкантов. Но если говорить о публике, то насколько тепло встречают наши выступления в Барнауле, настолько легко и хорошо можно выступать и в Москве и в Питере. И поэтому я не делаю никаких различий между слушателями в Сибири и на западе нашей страны. Потому что обычно на концерты в основном приходят люди, грубо говоря - свои. А свои люди - они везде свои.
ВС: Везде есть свои люди...
ВС: Можно ли сказать, что этот небольшой концертный тур, концерты в Питере, в Москве, он приурочен к выходу нового альбома "Навсегда", который был записан достаточно давно ...
ДК: Ну, скажем так, он совпал...
ВС: Почему альбом так долго не выходил?
ДК: Ну, это проблема издателей московских.
ВС: Пока он выходил, наверное, за это время был уже записан новый материал?
ДК: Мы уже начали его делать, порядка пяти песен уже сейчас записаны в Москве. Заканчиваем записывать. И, я не знаю как сложится, но я думаю, что в ближайшие месяцы уже будет полностью готов новый материал, который, как мне кажется, гораздо больше соответствует нашему нынешнему состоянию.
ВС: Еще больше?! Т.е. еще добрей, чем альбом "Навсегда"?
ДК: Наоборот (смеется).
ВС: Т.е. вы уже крайности испытали, теперь можно вывести нечто среднее, синтез, выбрать некий Третий Путь?
ДК: Да, может быть. Но я не совсем бы так сказал. Дело в том, что впервые за последние годы мне посчастливилось достаточно долго работать с хорошими музыкантами, с теми, с которыми мы сейчас играем. И если раньше все альбомы записывались дома, двумя, тремя людьми максимум, поэтому музыкальные формы, может быть, были в чем-то ограничены, то сейчас мы исходим при записи данного альбома, впервые за долгие годы, из живого звучания, которое мы играем на сцене. Пытаемся его воспроизвести на записи.
ВС: А каков последний состав группы?
ДК: Дима Шатохин - гитара, Сергей Тарасюк - гитара, Эдик Ким - бас-гитара, Дмитрий Сердобин - барабаны и Дима Кузьмин - больше вокал, чем гитара.
ВС: А вы планируете выход на более широкую сцену, то что сейчас называют "шоу бизнес", FM станции, съемки видео клипа, раскрутка его по MTV, т.е. такой уровень, который уже подразумевает получение некоторых финансовых результатов своего творчества?
ДК: Я так скажу, для меня это вопрос не принципиальный, потому что я совершенно независим в своем творчестве и, может быть не без основания, полагаю, что оно несет что-то доброе людям. Я не вижу никаких противоречий в том, чтобы это услышало большее количество людей. Если это будет производится посредством FM станций или MTV, да Бога ради. Это скорей проблема MTV, когда они начнут нас крутить, чем наша проблема. Я не думаю, что хорошая песня, прозвучавшая на Новосибирском телевидении и прозвучавшая на MTV, произведет различное впечатление на людей. Просто может быть на MTV ее увидит большее количество зрителей.
ВС: Но есть определенный контингент MTV, "поколение", как его называют...
ДК: Ну значит он будет улучшаться.
ВС: Т.е. не группа будет ухудшаться под MTV, а MTV будет улучшаться под группу?
ДК: Это совершенно четко. Это не проблема, потому что часто очень бывает, когда независимые музыканты, доселе неизвестные, по каким-то причинам попадали, имели выход на широкую аудиторию и от этого имели, если музыканты достаточно правильную позицию потом занимали по отношению к себе, то было потом всем хорошо, и музыкантам и слушателям. Иначе бы множества групп вообще не узнали.
ВС: В этом вопросе вы исходите из принципа - как получится, так и будет?
ДК: Я исхожу из интересов людей. Я не заинтересован ограничивать искусственно число своих потенциальных слушателей. Я думаю что существует какое-то количество, достаточно много людей, которым мои песни нужны, которые просто их сейчас не могут услышать, потому что они выходят в очень маленьком количестве.
ВС: Как вы оцениваете общественно-политическую ситуацию в стране? Прослеживаете политические изменения? Вы знаете, что теперь новый президент в России? 
ДК: Я занимаю достаточно активную жизненную позицию. Я даже расскажу такой несколько курьезный случай. Поскольку я человек, который достаточно редко меняет свои политические убеждения, то я традиционно голосую за КПРФ. А тут так случилось, я живу в центре города, а прописан в области. И было совершенно ломотно ехать голосовать по месту прописки. А моя жена Лена, которая заодно и клавишница на альбоме "Навсегда", она занимает совершенно нейтральную позицию и не ходит никогда на выборы. Она сказала, чтоб ты не мучился, я пойду и проголосую за КПРФ, а ты за меня не сходишь на выборы. Голос мой не потерялся. На данном этапе, вот этим только и ограничивается моя активность. А в плане политической ситуации... Мне очень сложно сказать. Дело в том, что я в последнее время может слишком много музыкой занимался, но изначально Путин абсолютно не вызывал у меня никаких отрицательных эмоций. Но ситуация с "Курском", скажем так... Я-то могу найти какую-то логику его поступкам, но для многих людей доверие несколько подорвано. Но если этот человек действительно будет державником, и дальше будет руководствоваться интересами страны, то я только за. Это в любом случае гораздо лучше того, что у нас было до сих пор.
ВС: Даже трагедия с "Курском", это скорее отголосок еще той эпохи. Путин еще не успел повлиять на устранение глубинных причин, порожденных eльцинской эпохой...
ДК: Да. Пока ситуация достаточно смутная для меня, но безусловно, какие-то такие положительные моменты есть, потому что когда был Борис Николаевич, я просто видел полный беспросвет. Страна восемь лет в маразме прибывала, который исходил из маразма одного человека.
ВС: А в связи с такими изменениями, общественно-политическими, которые произошли в стране, не может ли возникнуть такая ситуация, когда вы пересмотрите свои взгляды, и КПРФ уже не станет столь привлекательной группировкой?
ДК: Поскольку я изначально считаю, что победа капиталистического режима является регрессом в истории, я стараюсь занимать оппозиционную позицию по отношению к нему. А будучи достаточно трезвым реалистом я понимаю, что поддерживать различные карликовые партии на выборах - это отдавать свой голос в пустоту, потому что ни одна из них не переходит пятипроцентный барьер, и поэтому все эти силы распыляются. Я выбрал КПРФ как единственную реальную оппозиционную силу и поддерживаю их, хотя я естественно вижу и у них массу негативного и если бы они победили бы, скажем на выборах, я думаю, что на следующих выборах я занял бы оппозиционную позицию по отношению к КПРФ.
ВС: Если бы они стали партией власти?
ДК: Да, но это не принципиально для меня, быть всегда против, просто в них изначально заложено столько негативного, что после их прихода к власти появится еще более оппозиционная сила, еще более прогрессивная, на фоне КПРФ и таким образом осуществляется эволюция.
ВС: А что в КПРФ больше привлекает, Коммунистическая или Патриотическая составляющая?
ДК: Естественно, патриотическая, хотя я честно скажу, что программу КПРФ я не изучал. Но, видя плохую ситуацию в стране, я поддерживаю наиболее организованную оппозицию. Если они приходят к власти, а ситуация в стране не улучшается, значит надо искать более прогрессивную оппозицию. Но это я делаю на выборах, раз в 4 года.
ВС: А газету "Завтра" читаете?
ДК: Да, с удовольствием. Мне очень нравятся очерки о чеченской войне, Шурыгина, очень нравятся. "Завтра" широко у нас продается, поэтому проблем нет. Почти в каждом киоске.
ВС: Каковы дальнейшие планы группы, запись нового альбома уже почти заканчивается...
ДК: Не, не, не, она пока еще только в самом начале, этот процесс идет, но самое главное в нашем состоянии то, что сочиняются новые песни. Буквально за две недели написаны три новые песни, мои самые любимые. Две из них мы уже играем в программе, и дай-то Бог, чтобы этот процесс не прекращался, потому что группа, которая не пишет, она и не живет. Мы играем достаточно недавно этим составом, всего полгода, до конца отыскать, отшлифовать свой стиль, достаточно хорошо реализовать его в новой программе, ну и куда-то двигаться дальше.
ВС: Неопределенная Евразийская судьба...
ДК: Да, я доверяю своему ангелу хранителю, и, в общем-то, как будет, так и будет.
ВС: А вообще вы покладистый человек?
ДК: Да я, скажем... Ну в группе - я не диктатор, абсолютно.
ВС: А кто диктатор?
ДК: У нас нет диктаторов.
ВС: Вы все решаете консенсусом?
ДК: Да, у нас достаточно демократическое, в хорошем смысле этого слова, общество. Я считаю, что я несу ответственность за своих музыкантов в очень многих случаях, но тем не менее, мне бы не хотелось, чтобы эта моя ответственность за них выливалась в какое-то мое главенствующее положение над ними. По-моему мне это удается.
ВС: А есть какая-то мысль, которая все время вертится в голове, которую вы хотите донести до как можно большего количества людей?
ДК: Не стыдиться быть хорошим. Современное общество приучает человека скрывать в себе хорошие стороны. И, в общем-то, все мои песни, в той или иной степени, направлены на это. Если человек не будет в себе это убивать, а будет каким-то образом ценить и не скрывать, очень многое бы в этом мире изменилось.
ВС: Но это как-то пересекается с гуманизмом, с общечеловеческими ценностями?
ДК: Я люблю такие слова, какими я сказал.
ВС: Но это не из той же серии, что и западные правозащитные, псевдорелигиозные и тому подобное посылы?
ДК: Нет, вовсе нет, поскольку я себя не только не мечу в мессии, а скорее, наоборот, отношу к малым мира сего, поэтому это просто мое желание и я пытаюсь свою мысль донести до людей доступными мне способами.
ВС: А какие у вас отношения с Православной Верой?
ДК: Учитывая, что я достаточно нерадивый прихожанин, то наверное...
ВС: А вы какой приход посещаете?
ДК: Да я, честно сказать, сейчас уже и не помню. Во мне эта вера живет, но мне не хватает усердия. Но я надеюсь, что это временное состояние.
ВС: А вот понятие общечеловеческих ценностей, которое сейчас насаждается нам Западом, как вы его оцениваете?
ДК: Что-то не верю я в это.
ВС: А у вас есть некий аналог, который можно предложить в замен понятию общечеловеческих ценностей, более адекватный нашей реальности?
ДК: Да они на самом-то деле, если называть вслух, звучат-то примерно также, просто мы и они подразумеваем под ними разные вещи. Если говорить просто за слово, то слово-то оно не виновато. Там все слова правильные. Но просто что за этим идет и что будет в результате принятия нашим народом этих "общечеловеческих ценностей" в кавычках, можно себе только представить. Это ужасно. Что такое добропорядочный буржуа я знаю не понаслышке, потому что бывал и в Бельгии, и в Дании, и в Германии. Более мертвого человека, чем человек, который живет вышеупомянутыми ценностями трудно себе представить. Я бы не хотел, чтобы наша страна превратилась в общество таких людей.
