15 августа на экраны России вышел документальный фильм Алексея Учителя «Последний герой», который станет частью «киноакции, посвященной годовщине со дня смерти гибели Виктора Цоя».
К «акции», проводимой Учителем, режиссер легендарной «Иглы» Рашид Нугманов отношения не имеет, и на вопросы о своих чувствах по этому поводу смущенно разводит руками. Зато к юбилею смерти вокалиста «Кино» Нугманов замыслил выстроить свою собственную «Стену Цоя»: через год публике будет представлен ремикс «Иглы», причем понятие «ремикс» для Нугманова принципиально. «Когда я делал оригинальный фильм, то избавлялся от многих драматургических деталей, чтобы не превращать историю в слишком уж однозначную, - объясняет режиссер. - Вышло так, что каждый эпизод картины можно было трактовать по-разному. Специально для этого я избавился в сюжете от всех лишних мотивировок».
За 20 лет показов «Иглы» вопросов у зрителей возникло столько, что их накопилось на целое социологическое исследование. «Огромное количество людей утверждает, что отправилось бы в кинотеатры, чтобы посмотреть «Иглу», - рассказывает Нугманов. - Тут меня и осенила идея сделать ремикс фильма: основу составляет старая лента, которую я перемонтирую, плюс старые материалы с Цоем, новые эпизоды с Башировым и Мамоновым, а также всякие дорисовки стильные».
О том, что на костяке прошлого Нугманов наращивает мясо настоящего, свидетельствуют и полупустые полки его гостиной, на которых в беспорядке свалены серф-рокерские диски - в частности, альбомы макабрического дуэта Messer Сhups. Именно музыка Олега Гитаркина заменит ретротему Магомаева и Эдиты Пьехи из первой «Иглы». Легкий подход Нугманова к делу в свое время позволил ему переехать из России во Францию, а затем вернуться обратно: «С Виктором Цоем рок для меня умер. Но сейчас той страны уже нет, настали другие времена - мне снова интересно, что у нас здесь творится».
Было время, когда режиссер Рашид Нугманов был увлечен установлением политических контактов между назарбаевским Казахстаном и остальным цивилизованным миром. «Я работал с казахскими партиями и политиками, сводил их с коллегами из Европы, - рассказывает Нугманов. - От своих клиентов я отличался тем, что передо мной не стояло задачи войти в парламент и я был удален от оппозиционных групп. Как-то подходит ко мне Кирсан Илюмжинов и говорит: «У нас проблема: Далай-ламу не пускают на территорию России». Я отвечаю: «Ну так давайте же сделаем письмо от писателей, ученых, художников». Кончилось тем, что меня пригласили на день рождения Далай-ламы».
На прощание Рашид Нугманов демонстрирует мне подарок, сделанный его друзьями, - разрисованную коробку со вложенной в нее бобиной. «В 1975‑м я сам даже пытался играть, - признается режиссер. - Хочу это оцифровать, послушать - смешно же. Это все делалось из любви к музыке. Мы сами были панками, шпаной, но по большому счету, не это главное». Что, собственно, является для него главным в жизни, Нугманов тоже озвучил: «Друзья, люди. Вот у меня экран, видите? Я на нем фильмы с друзьями смотрю. Когда я по Америке ездил, то собрал целую коллекцию: «План 10 из открытого космоса», «Робот-монстр», «Санта-Клаус побеждает марсиан», «Жидкое небо» - вся наша жизнь».
