Питерская группа «Пилот» появилась на российской рок-сцене лет десять назад.
На сегодняшний день эта команда прочно вошла в российскую рок-обойму, ее появление на ведущих фестивалях никаких вопросов не вызывает. Сразу после выступления «пилотов» на «Нашествии», которое выпало на вечер третьего дня, удалось пообщаться с их лидером Ильей «Чертом».
– Илья, какое впечатление у тебя от происходящего на фестивале в этом году?
– Такое я вижу в первый раз! Предвидеть эту обстановку, дожди и грязь не мог никто, - рассказывает музыкант "Новым известиям". - И, конечно, при высокой стоимости входного билета можно было ожидать большего комфорта для зрителей. А ползать по пояс в грязи, да еще и с отсутствием нормальных туалетов – это перебор. Хотя публика была очень благодарной, мне вообще всегда в удовольствие выходить на сцену этого фестиваля, потому что здесь огромное количество людей, они тебя слушают, ряды поклонников пополняются. Но нам выступать было сложно: звука нет вообще. Организация с технической точки зрения – полный ноль.
– Западные фестивали никогда такого не допустят, там совершенно другой уровень организации…
– Да, но и возможностей, техники и опыта у тамошних зачинщиков больше, да и история глубже. К тому же власти подобные мероприятия поддерживают. У них есть какое-то умение предотвращать все заранее, потому что иначе люди не поедут в такой треш, они привыкли к комфорту. И те, кто организовывают подобные фестивали, это понимают: менталитет-то другой.
– То есть в нашей стране никогда не будет отлаженной системы проведения крупных фестов?
– Ну почему же, все со временем, потихонечку. Ведь 70 лет мы все старательно разрушали и закапывали, поэтому пройдет не один десяток лет, чтобы это восстановить. Но, безусловно, для всех подобные мероприятия очень значимы: артисты готовят свою программу для огромной аудитории, а поклонники за многие месяцы продумывают дорогу. И «Нашествие», несколько лет назад зарекомендовавшее себя как «главное приключение лета», пока еще удерживает эту планку.
– Да, но в основном люди едут, чтобы послушать старый добрый рок, а не новые непонятные им команды. С чем это связано? Новые рокеры не дотягивают по уровню?
– Я думаю, что на фестиваль едут посмотреть все, но действительно предпочтение всегда на стороне классических рок-музыкантов. Связано это с тем, что молодые поют чушь собачью! Они походят на «Ласковый май»: в песнях сплошное похотливое эротическое нытье. «Я несчастный, она меня бросила, когда я найду свою новую любовь» – плаксы и нытики просто оккупировали сцену. А настоящие рокеры всегда были мужиками, везде: в армии, в семье, на работе, по жизни. Сейчас же такое впечатление, что они исстрадались по мамке, поэтому и уважения к ним никакого нет. Если рок исполняют представительницы прекрасного пола, то они тоже должны быть женщинами, как Земфира, Маша Макарова или Настя Полева. А среди новых рокеров я очень мало нахожу достойных.
– Может, потому, что сейчас трудно быть оригинальным, всегда будешь походить на кого-то? А суррогат никому не нужен…
– Сложно, но можно. Мы, например, недавно были в Белоруссии, и нам дали диск с записями белорусских групп, семь из которых играют просто потрясающую, космическую музыку. В России ничего подобного нет, нас радио и телек завалили стандартами, люди перестали творчески думать. А в Белоруссии при их диктатуре рождается реальная музыка. Хотя мне сейчас очень нравится панк-группа FPG и Amatory, очень осмысленные вещи предлагают.
– Что значит «осмысленные»?
– Я люблю, когда люди несут со сцены нечто честное, то, что берет за душу, а не проходит мимо. Ведь ценность песни определяется тем, насколько слушатель чувствует твою откровенность и сопереживает тебе.
– А настоящий рок, что из себя представляет?
– Вообще в нашей стране издавна рок отличался тем, что это была культура, в которой люди могут выговориться. Другие артисты этого не могут, ведь в большинстве своем они поют чужие песни и выступают просто как исполнители. А рокер – это автор, хотя, конечно, есть исключение типа Кипелова. Рок – это разговор с человеком, причем на равных: как будто вы на кухне, на столе пол-литра, и вы говорите по-мужски.
– Причем не без доли протеста против действительности, правда?
– Не без этого, потому что рок – это позыв души. Так сказать, глас вопиющего в пустыне. Рокер – не тот, кто хочет петь, а тот, кто не может не петь. Причем время меняется, а выступают против одного и того же. Мы всегда составляем оппозицию философии бараньего стада и глупости человека, бьемся за личность. Ведь люди в большинстве своем носят то, что говорит телевизор! Как правильно спел Костя Кинчев, «тоталитарный рэп – это телевизор, он правит нами, он учит нас жить». Я не считаю человеком с большой буквы то существо, которое живет по указке этого пластмассового ящика. Это кукла, которой руководят, говорят, что нужно есть, куда ходить, какие фильмы смотреть.
– Разве можно это искоренить?
– В отдельных личностях – конечно. В частности, благодаря тому, что они слушают песни хороших рок-музыкантов.
